Крымские каникулы

По документам Луизе было двадцать шесть лет, и она считалась незамужней. По жизни она чувствовала, что ей все сорок, да еще и с хвостиком, а два в высшей степени неудачных романа отбили у нее охоту рисковать еще раз. Кроме того, она была тайно влюблена в своего шефа, Михаила Антоновича, которого все сотрудники за глаза называли “наш Мишель”.

Его любила, себя ненавидела. Ненавидела собственное имя — слишком претенциозное, на ее взгляд. Ненавидела свою близорукость, которая вынуждала ее носить очки. Свои рост — сто пятьдесят сантиметров (“почти карлица!”). А больше всего свою идиотскую пунктуальность, расторопность и способность работать сутки напролет. Хотя именно это качество Мишель в ней и ценил, на все остальное ему было решительно наплевать. Красоток у него было сколько угодно.

В один прекрасный день, когда Луиза занималась текущими делами, шеф вызвал ее к себе.

— Луиза, завтра мы с вами летим в Ялту. Там у меня будет встреча с иностранным клиентом. Закажите два номера и три билета на самолет. Я беру с собой Зою. Пусть девочка проветрится, поваляется на солнышке и все такое. Да и мне не так тоскливо будет вечерами.

Эту самую Зою — новое увлечение Мишеля в течение последнего месяца — Луиза совершенно не переносила. И вот теперь придется несколько дней провести бок о бок с этой самой Зоей. Жить в одной гостинице и знать, что как раз сейчас, в эту самую минуту, любимый человек пылко обнимает эту белобрысую жердь!

Сутки спустя Луиза, мрачная и злая, распаковывала свой чемодан в роскошном одноместном номере ялтинской интуристовской гостиницы. На сегодняшний вечер она была абсолютно свободна и абсолютно несчастна.

Тем не менее одной вещи она не теряла никогда — отменного аппетита. Луиза спустилась в ресторан при гостинице и заказала себе грибы на закуску, жареную форель и дыню. А немного подумав, еще и порцию джина с тоником.

— Вы позволите? — услышала она приятный голос.

Подняла глаза и внутренне ахнула. Перед ней склонился сам Жан Маре. Конечно, не знаменитый актер собственной персоной, но явно его двойник в молодости.

— Прошу вас, — ответила она с напускным безразличием. — Если вас устраивает соседство скучной немолодой женщины с не очень хорошим настроением...

— Меня устраивает ваше соседство. А ту особу, которую вы описали, я, честно говоря, не вижу.

На исходе второго часа знакомства Луиза с изумлением обнаружила, что “Жан Маре”, который на самом деле оказался болгарином по имени Дмитрий, уже сидит рядом с ней и нежно перебирает ее пальцы. Попутно объясняет, насколько хороши и эти самые пальцы, и рука, и все остальное в ансамбле и по частям. Говорил он по-русски абсолютно правильно, с едва заметным очаровательным акцентом. Так что Луиза совершенно точно поняла его предложение провести остаток вечера у нее или у него в номере, послушать музыку, полюбоваться видом на море. И совершенно неожиданно для себя сказала, что приглашение это принимается. Более того, кто-то ее собственным, но куда более мелодичным и обворожительным голосом предлагает провести это время у нее в номере. “Там я буду себя чувствовать хозяйкой, а не гостьей”

Джин, даже с тоником, штука коварная.

На следующее утро Луиза проснулась в совершенно неописуемом состоянии. Никаких угрызений совести и тому подобной чепухи она не испытывала, зато ощущала свое тело абсолютно незнакомым: молодым, энергичным. А главное — прекрасным. Немудрено: за эту сумасшедшую, феерическую ночь, в промежутках между поцелуями, она только и слышала, как прекрасна и неповторима...

На деловые переговоры она пришла в скромном, но достаточно открытом черном сарафане, который сунула в чемодан просто, что называется, “из вредности”, да еще и с распущенными по плечам волосами, не собрав их в обязательный служебный “кукиш”, на затылке.

Увидев ее, свою “правую руку”, Мишель изумленно поднял брови:

— Что с вами, Луиза? Что вы с собой сделали?

— Вам что-нибудь не нравится, Михаил Антонович? — притворно обеспокоилась Луиза. Просто для приличия осведомилась, потому что чувствовала: “все путем”.

— Да нет, что вы! Наоборот... Вы удивительно ловко маскировали свое очарование. Просто глазам не верю.

— Вы только не забывайте, Михаил Антонович, что я ваша секретарша, а не подружка. Вы со мной сейчас разговариваете, как с очередной Зоей.

Та, прежняя серая мышка, которая еще пряталась где-то в глубине сознания нынешней Луизы, встревожено заметалась: “Что ты делаешь, как можешь так разговаривать с начальником? Это же хамство!” Но ее робкий протест был подавлен в зародыше.

“Сиди тихо! — приказала мысленно Луиза “мышке”. — Достаточно ты мне портила жизнь, и если сейчас не уймешься, я тебя отравлю. Или утоплю в море. Ты мне осточертела, подруга”.

Переговоры с иностранным клиентом, точнее, их первая часть, прошли удивительно удачно, и Мишель предложил ей отметить это событие вечером в ресторане.

— Спасибо, я подумаю, — отозвалась неузнаваемая Луиза. - Честно говоря, меня не вдохновляет присутствие Зои, мы слишком разные. Лучше отпразднуйте с ней, а я просто погуляю по берегу.

— Но если передумаете, приходите, — почти жалобно сказал Мишель.

За долгие годы это был первый случай, когда ему — пусть и в завуалированной форме — отказала женщина. И кто? Его собственная “правая рука”, существо, как он еще вчера считал, без пола и без возраста, не говоря уже о внешности.

Лишь на следующий вечер она приняла приглашение своего шефа и провела вечер в ресторане с ним и с Зоей. Точнее, сидела с ними за одним столиком, но то и дело вставала танцевать — приглашали ее нарасхват. Судя по всему, и Мишель был не прочь потанцевать с нею, но — Зоя!!! В принципе вечер удался.

Когда Луиза после возвращения из Крыма первый раз пришла на службу, коллектив дружно ахнул. Вместо “синего чулка” в глухом “деловом костюме” и туфлях на низком каблуке перед ними явилась миниатюрная, изящная женщина, в элегантной снежно-белой блузке и достаточно короткой юбке, туфельках на модном каблучке. Но главное было даже не в этом. Походка, манера себя держать, невиданная до сих пор никем улыбка — все это преображало Луизу практически до неузнаваемости.

Надо сказать, однако, что все эти чудесные превращения никак не отражались на работе: Луиза по-прежнему была “правой рукой” начальника, практически идеальной секретаршей. Только вот Мишелю было все труднее общаться с ней по-прежнему, как с бесполым существом. Дело в том, что новая Луиза ему безумно нравилась.

Об этом он и сказал ей как-то вечером, сопроводив это приглашением на ужин. Уже вдвоем, без Зои, которая давно канула куда-то и которой, кстати, за два месяца не нашлось замены. Но Луиза лишь сморщила носик:

— Роман секретарши с начальником? Это же из области анекдотов. Спасибо, Михаил Антонович, я предпочитаю служебные отношения.

Первоначально он решил, что это всего лишь кокетство. Но когда Луиза отказалась от свидания в пятый раз, Мишель взорвался:

— Черт вас побери, я что, должен объясняться вам в любви и просить быть моей женой в служебном кабинете? Может, вы и такое предложение примете только в письменном виде? Бестолковая девчонка!

И тут Луиза снова его удивила. Она бросилась ему на шею и сквозь слезы пролепетала:

— Господи, Мишель, то есть Мишенька, я же вас третий год люблю, а вы ничегошеньки не поняли...

***

После свадьбы Луиза из секретарш перешла в помощники и заняла пустовавший до тех пор второй кабинет рядом с приемной. А туда, на бывшее свое место, подобрала новую секретаршу: женщину лет пятидесяти, с прекрасными рекомендациями, отменными рабочими качествами и, главное, замужнюю. Без труда убедив Мишеля, что все респектабельные фирмы держат именно таких личных секретарей.

Без памяти влюбленный в молодую жену, Мишель согласился. Луиза собирается еще лет пять поработать вместе с мужем, а потом родить ребенка, еще лучше двух и заниматься ими и домом. Она счастлива и только иногда вспоминает свои “крымские каникулы”, “Жана Маре” по имени Дмитрий и все остальное. И при этом думает одно и то же:

“Какое счастье, что это была лишь случайная связь. Но какое счастье, что она была”.

 

Глаза цвета моря

Она уже битый час сидела за компьютером, бессмысленно уставясь на красивую заставку, изображающую корабль, стоящий в порту на закате летнего дня. Лучи заходящего солнца отражались в воде, покрытой легкой рябью и кажущейся очень теплой, медленно проникая сквозь холодный монитор в самое сердце. Израненное и охладевшее сердце еще молодой девушки, сердце уставшее бороться за счастье и верить в любовь в этой жизни.

Прошло уже полгода, и она понимала, что жить дальше так нельзя, что нужно что-то решить для себя…

Лене был 21 год, за которые она успела немало. Закончила школу почти на все пятерки, пройдя огромный конкурс, поступила на факультет журналистики, вышла оттуда с красным дипломом, отличным знанием английского и немецкого и большими надеждами лишь только на себя. С работой пока не везло, но она не оставляла надежды найти что-то серьезное и интересное, а вернуться в “средненькую” газету, где она отвечала за молодежную страницу и получала почти символическую зарплату можно всегда, так как журналистом она была с неплохими перспективами, но без больших связей, которые были так нужны.

Правда, в личной жизни ей не очень везло. Парень, с которым она встречалась почти со школьной скамьи оказался посредственным лжецом, от которого в самый неподходящий для момент забеременела девушка, с которой, как выяснилось, он встречался параллельно довольно приличное время. Для Лены это было стрессом – сначала его измена, известие о ее беременности, его долгое нытье о прощении, затем его вынужденная свадьба. Будучи слишком чувствительной натурой, взращенной на классической литературе и рассуждая со свойственным юности максимализмом, что “у нее-то все будет хорошо”, она слишком остро и долго переживала боль предательства близкого человека, за которого она чуть не вышла замуж. Лишь спустя полтора года она поняла, что никогда не любила его по-настоящему, а скорее была просто сильно привязана.

Но ей все же так хотелось верить в настоящую любовь, “книжную” страсть, захватывающую человека в свои пылкие объятия, вечную верность. “Неужели со мной никогда такого не случится?” – спрашивала она себя, пролистывая перед сном любовные романчики, которые ей иногда подбрасывали подруги. В глубине ее души эти надежды тихонько жили, скрытые от всех, даже от самой себя, хотя мысленно уже примирилась, что это, может быть, случается с другими, но не с ней.

Она продолжала оставаться одна, несмотря на довольно эффектную внешность, коммуникабельность и острый ум, отшучиваясь на вопросы любопытствующих веселой фразой “лучше быть одной, чем в плохой компании”.

Долгожданный отпуск в Одессу она планировала давно. Там она родилась и провела раннее детство, там жила ее старшая двоюродная сестра, воспитывающаяся прелестную дочку – ее крестницу. Целый месяц беззаботного счастья – лишь море, пляж, солнце и знакомые улицы красивого теплого города, так любимого ею. Когда-то по этим же улицам гуляли, держась за руки, ее родители, потом и она сама семенила по каменным мостовым за мамой, выпрашивая очередное мороженое. Как давно это было.

***

Она познакомилась с ним по интернету. Случайно зайдя на страничку знакомств, она, любопытства ради, просмотрела анкеты мужчин и увидела его объявление. Привлекло оно ее местом его жительства. Ей давно хотелось пообщаться с человеком, живущим в ее родном городе, к тому же парень оказался довольно приятной внешности, а содержание его анкеты не пестрило пошловатыми намеками, столь популярными в анкетах мужчин. Лена написала ему. Просто написала, что тоже там когда-то жила и предложила дружескую переписку. Он сразу же ответил. Так они начались общаться виртуально. Андрей писал очень интересные письма. Он был моряком и обожал свою работу. Недавно он вернулись из долгого плавания, и теперь их корабль стоял в порту, ожидая нового контракта. У него тоже несколько лет назад было разочарование в любви, вернувшись из рейса, он застал любимую невесту в объятиях другого. У них было много общих интересов, и постепенно ни к чему не обязывающая переписка переросла во что-то более серьезное. Ей казалось, что ни один мужчина не понимает женскую психологию так тонко, при этом так красиво и вместе с тем без преувеличений выражая свои мысли. Приходя домой, она первым делом бежала к компьютеру проверить почту. Они писали порой несколько писем в день и говорили обо всем. Казалось, они знают друг о друге все, их мысли так совпадали, даже сны им снились одинаковые. Это было невероятно! Лена не верила в происходящее, она была счастлива, что есть в мире, пусть даже и виртуальном, человек, который так ее понимает, который тоже нуждается в понимании, который тоже когда-то пострадал от предательства любимой девушки и теперь ищет приюта в чьем-то искреннем сердце.

Поездка в Одессу становилась все более волнующей из-за предстоящей встречи, особенно после ежедневных писем, в которых он пылко писал о том, как он ее ждет, куда они вместе сходят, как она понравится его родителям, как он покажет ей свой корабль.

Она всегда относилась скептически к историям о знакомствах по интернету, но когда, жутко нервничая, пришла на место назначенной встречи, то удивлению ее не было предела. Вместо паренька с каким-нибудь ярко выраженным дефектом, о котором она втайне подозревала, стоял мужчина из любовного романа – не меньше. Она узнала его лишь по морской форме, иначе не рискнула бы подойти к этому красавцу, которым стоял с шикарным букетом роз и, поглядывая на часы, осматривался по сторонам. Да он жутко нефотогеничен! На снимках он выглядел просто симпатичным. Хотя фотографии не могли передать его улыбки, его взгляда. Он радостно ей улыбнулся, стараясь не разглядывать слишком очевидно поверх солнцезащитных очков, чтобы не смутить ее, вручил букет, что-то при этом говоря, а затем снял очки и пристально вгляделся ей в глаза.

- Бог мой, а ведь и не представлял какие у тебя красивые глаза! - вдруг сказал он, - Цвета моря. Моря, вечером, у берега.

Лена смущенно улыбнулась, но вовсе не потому, что комплименты для нее являлись делом непривычным. Просто она сама уже утонула в его удивительно-голубых глазах, глазах цвета неба в тот солнечный день, которые, казалось, смотрят в самую душу и читают ее мысли. Его глаза для нее показались глубокой пучиной, куда ее медленно, но верно затягивает. Хотя просить о спасении просто не хватит силы воли. Да и не очень ей этого хотелось.

Так начались их ежедневные встречи, похожие на сказочный сон, в который она по-прежнему отказывалась верить. Такого не бывает, говорила она себе, засыпая с блаженной улыбкой на губах. Такое не может происходить со мной…

Каждый день после работы он бежал к ней, и они гуляли по городу, держась за руки, ели мороженое, кидали камешки в воду, катались на катере, сидели в маленьких и уютных кафе, любовались на огни ночного города. Однажды она подговорила его написать что-нибудь на борту катера среди других надписей таких же счастливых и бессовестных, как они, чтобы оставить свой след. И он написал “Леночка, я самый счастливый на свете. Андрей”.

Часто Лена задавала себе один и тот же вопрос – как он к ней относится и зачем она вообще ему нужна. Она была уверена, что уж у него-то точно нет проблем с девушками и что он получит любую, какую захочет, благодаря своей внешности, уму и столь редкой в наше время воспитанности и обходительности. Она прекрасно видела, с каким нескрываемым интересом смотрят на него женщины всех возрастов, какими горячими взглядами одаривают прохожие девицы. “Скажи - и я твоя” говорили взгляды многих из них, что ее тихонько раздражало и одновременно наполняло чувством гордости, что это она сейчас идет с ним за руку, что это ей он так нежно улыбается, что это ей он говорит, что ждал ее всю жизнь. И даже нередкие восхищенные взгляды прохожих мужчин в ее сторону ничуть не успокаивали. “Зачем тогда ему нужна я”, - спрашивала Лена себя иногда. Он не стремился затащить ее в постель, он вел себя с ней, как джентльмен должен вести себя с леди. Приходя домой, он сразу же звонил ей, и они часто разговаривали в полутьме до глубокой ночи, пока она настоятельно не отправляла его спать, так как вставать на работу ему нужно было очень рано.

Андрей стал ей просто необходим. Каждое утро она просыпалась и улыбалась мысли, что вечером она увидит его. И день для нее обретал неповторимый, прекрасный смысл. Уверенная в себе девушка в его обществе превращалась в смущающуюся девчонку, за что она на себя часто злилась. И по-прежнему ее не покидало чувство, что, глядя ей в глаза, он читает ее мысли и заглядывает в душу.

Он был очень интересным человеком, на все у него была своя, оригинальная точка зрения. Андрей был влюблен в море и поэтому связал свою жизнь с ним, владел английским, прекрасно разбирался в компьютерах и в свободное время увлекался веб-дизайном, к тому же замечательно играл на гитаре и иногда подбирал музыку на собственные же стихи.

Время предстоящего отъезда домой неумолимо приближалось. Заканчивался август, приближалась осень. Он представил ее родителям и строил планы на будущее. В октябре он собирался приехать к ней в Питер просить ее руки у родителей. А Лена не верила, что это происходит с ней, и купалась в столь неожиданно свалившемся на нее счастье, абсолютно забыв свою жизнь в далекой северной столице, ей очень не хотелось даже думать о том, что в один прекрасный день они расстанутся, пусть и на несколько месяцев. Для нее они казались длинными, ужасно длинными.

Андрей не был похож ни на кого, его манера общения, его прямолинейность, сочетающаяся с тактичностью, его трогательная забота о ней, его чувство юмора, знание не понаслышке реалии жизни и вместе с тем склонность к романтике. Рядом с ним она не боялась ничего и знала, что он именно тот мужчина, на которого можно положиться. Ему было всего 26, но рассуждал он намного более зрело, чем многие его ровесники, и ей нравилось чувствовать себя рядом с ним наивной и неопытной девочкой.

Однажды, гуляя по пристани и любуясь ночным морем, с отражающейся в нем луной, он спросил ее:

- Девушка с глазами цвета моря, а что бы вы ответили, если бы я сказал, что хочу, чтобы вы стали моей женой?

- Ну, я об этом никогда не задумывалась, - ответила она, мысленно благодаря спасительную темноту, скрывающую ее глаза, по которым можно было легко прочесть, что она сказала неправду. Особенно ему.

- А ты задумайся. И очень серьезно.

До ее отъезда осталось меньше недели, когда он вдруг пропал на несколько дней. Сначала Лена не стала звонить ему домой – еще чего, говорила она себе, но на третий день не выдержала. Трубку взял он и сказал, что все это время был занят и приходил домой поздно такой уставший, что не было сил дойти до телефона. Пообещал зайти завтра, сказал что позвонит. Она просидела дома весь день, вздрагивая при каждом телефонном звонке и, разочаровываясь, в том, что звонит не он. Позвонил он только через два дня – за несколько дней до отъезда. Назначил встречу каким-то холодным и чужим голосом. Даже немного насмешливым, как ей показалось. Лена решила, что ей это просто кажется, потому что она на него обижена, что он увидит ее, обнимет, возьмет как обычно за руки и объяснит причину своего отсутствия. Расскажет, как он был занят, как он устал, как скучал. И снова скажет, как он любит ее глаза, глаза цвета моря.

Они договорились встретиться в маленьком кафе с видом на море, где они уже несколько раз сидели и весело болтали, потягивая колу с фирменным мороженым. Обычно он заходил за ней сам, или они встречались недалеко от ее дома. Но она снова отмахнулась от странного наблюдения, она не могла сдержать радость оттого, что снова увидит его – самого лучшего, самого любимого, и не хотела думать о причинах его поведения и омрачать такими мыслями предвкушение встречи.

Лена опоздала на пятнадцать минут, но обнаружила, что его еще нет. Неприятный холодок пробежал у нее внутри, она ничего не понимала – на него это не похоже, совсем не похоже. Она прошла к их любимому дальнему столику у окна, в последний раз оглянулась по сторонам, в надежде увидеть знакомую высокую фигуру, и вдруг у входа появился Андрей – небрежной и ничуть не спешащей походкой он зашел в кафе, успев проводить заинтересованным взглядом симпатичную блондиночку, чуть не столкнувшуюся с ним в дверях.

- Ух, какая кисуля! Может возьмешь меня с собой?– присвистнул он ей вслед, причем так громко, что его услышали все, включая ее, обескураженную наглой сценой побледневшую девушку в голубом платье, судорожно вцепившуюся в спинку стоящего рядом стула.

- Привет, милая. Как дела? - он подошел к ней и лениво улыбнулся.

Она постаралась сделать нейтральное лицо, призвав на помощь всю оставшуюся силу воли:

- Да ничего, нормально, - ответила она. Нет, она не позволит ему увидеть то, что творится у нее внутри, никогда и никто не будет свидетелем ее идиотского положения. Она лихорадочно пыталась решить, что ей делать. Она не понимала, в чем причина его явно намеренного поступка и сейчас же собиралась в этом разобраться. Но, что бы ни было у него на уме, подумала она, нужно постараться сохранять выдержку.

- Почему же ты так на меня смотришь? – спросил Андрей, как будто не понимая, в чем причина.

- Как – так? – выдохнула Лена, слегка прищурив глаза от подкатившего возмущения. Нет, он издевается. Он действительно издевается.

- Не так как обычно. Обычно, милая, ты смотришь на меня глазами, полными огромной любви, - сказал он усмехаясь.

- Ну, ты себе и льстишь, дорогой, - возмутилась она. Самоуверенность – это конечно неплохо, но здесь ты переборщил.

Он сел за столик и незнакомым развязным жестом положил ногу на ногу.

- Нет, - протянул он. Признайся, солнышко, что ты в меня по уши влюблена. Что толку отрицать? – продолжал этот незнакомый человек с каким-то новым жестоким блеском в по-прежнему красивых, но вдруг оказавшихся чужими глазах. Я же знаю, что ты в меня влюбилась, ты же ничем не отличаешься от других, и я вижу это по тебе. И признайся, что тебе сейчас больно, что у тебя внутри сейчас катастрофа, ты в растерянности и не знаешь что делать, ты ничего не понимаешь, ведь так?

- Боюсь, что мне нечего тебе ответить на эту чушь, которую ты несешь. Мне пора. Я не знаю, что с тобой случилось и не хочу знать, - сказала она не своим глухим голосом, порываясь встать, но, чувствуя, что ноги стали какими-то ватными, а стойка бара, столики, люди, стены вдруг поплыли куда-то, сливаясь с музыкой и образуя непонятный сумбур в голове.

- Подожди, не спеши ты так, милая. И присядь, - он остановил ее. Мы с тобой не договорили. Ты уверена, что получила ответы на все вопросы, которые сейчас переполняют твою хорошенькую головку?

Она остановила свой взгляд на этих еще несколько минут назад почти родных глазах, и вдруг с губ у нее совершенно игнорируя пытающееся сопротивляться сознание, сорвался вопрос:

- Андрюшенька, что случилось? Это ты? Почему ты все это вдруг говоришь, ты можешь мне объяснить, что с тобой?

На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнула странная жалость, вдруг также резко сменившаяся спокойным торжеством. На нее смотрело такое знакомое, но новое и жестокое лицо молодого человека, и опять как на самом первом свидании она подумала, что он знает, что она думает.

- Знаешь, - затянувшись сигаретой, сказал он, - ты выглядела такой счастливой все это время, такой восторженной, как ребенок. Приятно сознавать, что ты способен сделать кого-то такой счастливым. И я неплохо провел с тобой время. Я странный человек. Самый большой кайф в жизни для меня это наблюдать, как человек ломается на твоих глазах. Я ломал разных – и сильнее духом, чем ты. Я спокойно наблюдал за тем, как она взлетает все выше и выше в своем восторге от меня, а затем резко и больно падает. И чем выше я позволю ей взлететь, тем больнее будет для нее это резкое и неожиданное падение. Мне нравится видеть, как вы выглядите раздавленными, потерянными, униженными. Некоторые даже умоляли меня не бросать их, обещали все простить, лишь бы я не уходил, лишь бы остался с ней. Я знаю, что ты этого, скорее всего, делать не будешь, не из тех ты, я сразу это понял. И твоя гордость тебе сейчас не позволит показать мне, как тебя задело, что я никогда тебя не любил, да и жениться, естественно, не собирался. Нет, дело вовсе не в тебе, ты бы была прекрасной женой. Если бы я решил жениться, то, может быть, хотел бы иметь такую жену как ты. Но ты мне не нужна. Знаешь почему? Потому что я тебя презираю за то, что ты одна из “них”, стерв и вместе с тем дур. А все вы - дуры, которые хотят казаться стервами. Боже милостивый, как же вы смешны со своими уловками, кокетством, попытками соблазнения, а еще смешнее мне наблюдать за вами, когда вы уверены, что “объект”, в данном случае я, как говорится, готов к употреблению и находитесь от этого в диком поросячьем восторге. А на самом деле по уши влюбляетесь вы! Кстати, милая, ты лишила меня удовольствия посмеяться над твоим жеманством – ты его, увы, напрочь лишена.

Он наигранно вздохнул и потянулся за следующей сигаретой. Она смотрела на него и чувствовала, как внутри нее что-то происходит, что-то меняется кардинальным образом, но пока она не могла понять что. Ее заполняла какая-то странная пустота и отупение, а не боль, которую так хотел сознательно причинить он.

- Знаешь, а мне очень жаль тебя. Очень, – холодным и как можно более безразличным, но все равно предательски дрожащим голосом сказала она. Ты во многом глубоко заблуждаешься. У тебя комплекс, который мешает жить в первую очередь тебе. Больше мне нечего тебе сказать.

Она подхватила сумочку и встала, быстро направившись к выходу.

- Ленусь! – окликнул ее он, но она не остановилась. - Ленусь, поплачь сегодня вечером. Это не возбраняется, даже сильные женщины иногда плачут. Поплачь, тебе будет легче.

Выходя из кафе, и чуть не сбив с ног оторопевшую от разыгравшейся сцены официантку, она услышала его смех. Он преследовал ее еще долго, этот смех, смех человека, который добился своего и радуется оттого, что сделал кому-то больно.

Она долго, до самой темноты, бродила по улицам одна, пытаясь прийти в себя. Уже давно горели фонари и яркие вывески, в окнах домов уютно зажегся свет. Но Лена этого не замечала. Было очень сложно так быстро перестроить свое внутреннее состояние с состояния счастливой невесты в ощущение полного краха всех своих чувств. На этот раз надолго, если не навсегда.

- Нет, я не буду плакать, не буду, не буду, - говорила она себе, до крови закусив губу. - Никто и никогда больше не заставит меня плакать, никто не сделает мне больно, я никому этого не позволю.

Больше они не виделись. Все что осталось – это куча фотографий, откуда на нее смотрела совсем незнакомая ей красивая улыбающаяся девушка с удивительно счастливым лицом, которую обнимал привлекательный высокий шатен, с уверенным лицом и твердым взглядом, пара безделушек и неудомевающее лицо сестры, смирившейся с тем, что спрашивать что-либо бесполезно и безрезультатно. Уезжая, она как будто случайно забыла на туалетном столике свои духи, потому что их тонкий аромат невыносимо ассоциировался с ним, а значит будил внутри нее какое-то острое и щемящее чувство, которое она усиленно пыталась подавить, крепко сжимая зубы.

Лишь когда ее самолет стал набирать высоту, она в последний раз обернулась посмотреть на море - яркое, блестящее и очень красивое в свете начинающегося дня. И почувствовала, что на глаза навернулись слезы, которые не хватило сил сдержать. Весь следующий час она периодически вытирала платочком беззвучные капли, одна за другой катившиеся по щекам из-под специально надетых черных очков.

Лена вздрогнула, очнувшись после долгого раздумья. Перед глазами давно уже причудливо изгибались геометрические фигуры заставки. Голубой, сиреневый, зеленый, желтый…

Долгие шесть месяцев она пыталась его забыть, почти 180 ночей перед сном она отгоняла его образ, внушая себе, что он подонок, специально, как лекарство, восстанавливая в голове последнюю встречу. Но не могла, не получалось у нее убить то чувство, которое у нее возникло и которое сделало ее сначала такой счастливой, а потом такой потерянной. Это был какой-то маразм – да она должна его ненавидеть, или еще лучше презирать, но она не могла вызвать в себе эти чувства. Она поняла, что очень ему благодарна, несмотря ни на что. Благодарна за эти самые счастливые дни в ее жизни, за то, что узнала, пусть и ненадолго, что такое полноценное счастье.

В ее памяти Андрей остался другим, таким, каким она его знала до бессердечного объяснения. А такого она его продолжала хранить в своем сердце. Она простила его в глубине души. Она поняла, откуда взялось это желание влюблять в себя других и безжалостно бросать. В этом виновата та, другая, которую он очень любил, и которая причинила ему сильную боль своим предательством, переросшую в такую модель поведения и ненависть ко всем женщинам. Он разыгрывал целый спектакль, каждый день предвкушая развязку. Для него было важным, чтобы девушка любила его, поэтому он и уделял им столько времени. А сколько их было, таких как она? Наверное, много.

***

Снова будет старая жизнь, работа, карьера, друзья и подруги, такие счастливые со своими любимыми, родители, так ее любящие, книги, редкие вечеринки, маленькие и большие планы. Снова будет она придумывать ответы на постоянные вопросы, почему же она все-таки одна.

Но никогда в ее глазах уже не загорятся танцующиеся огоньки счастья. Никогда никто не скажет ей, что они напоминают море, вечером, у берега. Никогда она не позволит себе такую роскошь – кого-то полюбить. И никто никогда не сделает ей так больно. Потому что она уже не позволит.

Она так решила.

Анастасия Королева

С любимыми не расставайтесь

С Ваней мы познакомились в одном из пригородных кафе Одессы. Тогда мне было семнадцать. Он работал официантом, а я... я стала постоянной посетительницей того самого кафе. Это был красивый роман. Поначалу мы просто улыбались друг другу. Я дарила ему загадочные взгляды, а он мне - белые розы. Я просто по-детски улыбалась, а он водил меня на море ночью... Все продолжалось недолго. Да и наши отношения еще развиться толком не успели, - нужно было возвращаться домой. Я помню каждый миг нашего прощания. Он обещал, что будет ждать меня в следующем году. Будет ждать...

На следующий год я вернулась. Он ждал меня. Мы виделись каждый день, загорали, купались, ходили на дискотеки, в кино. Даже когда мы просто сидели вечером на пляже, а над головой в звездном небе взрывались ослепительные нити салюта, я чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете...

Он дарил мне нежность, ласку, любовь, заботу, а я... я подарила ему себя.

Однажды он просто предложил мне пожить у него некоторое время в Одессе. Мои родители, да и знакомые моих родителей, которые с нами отдыхали, были от него без ума, поэтому возражать не стали. Нам легко было вместе. Началась новая жизнь. В Одессе я продолжила учебу, начала работать. И вроде бы все складывалось отлично... У меня было все: квартира, своя машина (Ваня устроился на хорошую работу), нежность, ласка, забота, а главное - любимый человек. Я любила его, он боготворил меня... Когда все знакомые уже твердили в один голос, что пора бы уже нам пожениться и заводить детей. Вот тогда-то мой маленький Дворец счастья и любви разрушился где-то у меня в душе. И вся жизнь пролетела перед глазами. Она ведь так отличалась от той жизни, которой я живу сейчас. Она была другой до появления Ванечки...

На секунду мне показалось, что брак - это болото, которое затянет меня, и я не успею сделать то, что начало так медленно, но стремительно рушиться. Рушились мечты. Их было две: серьезная журналистика и долгая счастливая семейная жизнь в Норвегии. Вани в этих планах не было. Мысли одолевали меня. Внутри что-то кричало, что мой курортный роман слишком затянулся и что пора бежать.

Я всегда убегаю, когда мне очень хорошо. Наверное, от страха, что это когда-нибудь кончится. А это облако счастья хотелось оставить в сердце навсегда.

Я сбежала ночью, когда он спал. Почему ночью? Не знаю, хотелось быть с ним до последнего, да и поезд отправлялся примерно в это время. Я оставила лишь записку "Любимый, я ухожу от тебя. Умоляю, не ищи меня. Прости". Только сейчас я понимаю, сколько любви и боли было вложено в эти слова... Но мечта и страсть к путешествиям звали меня все громче, при этом заглушая отчаянный крик сердца...

Я добилась своего. Я стала успешной начинающей журналисткой. Начала работать на одном из норвежских каналов. Нашла много новых друзей, понимающего и любящего меня человека, все, мечта сбылась. И вот опять машина, квартира, любовь и нежность, забота и... успешная работа. Да, я променяла любовь на работу. Наверное, в тот момент я задумалась, что цена исполнения желаний выше, чем мы думаем. Я заплатила за них душой и сердцем, потому что душа моя осталась в Одессе, а сердце у Вани. Мы были друг от друга далеко, но я все равно ощущала, как он мучается, чувствовала, что он искал меня. Искал у родителей, друзей, подруг... не нашел.

Что заставило меня к нему вернуться знает только Бог и мое сердце. Однажды я просто включила кино "Ирония судьбы или с легким паром". Я всегда любила классику, а особенно этот фильм, который мы когда-то смотрели с Ванечкой, лежа в обнимку на диване и, восхищаясь игрой актеров.

С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг...

Эти слова со страшной силой врезались в мое сердце. Я очнулась минут через десять. Вся в слезах и с криком "Ванечка, я люблю тебя!" выбежала на улицу, поймала такси и мчалась в аэропорт. Эфир в тот день отменили. А в голове всплывали только обрывки фраз: "С любимыми не расставайтесь... и каждый раз навек прощайтесь...", "Одна ошибка в жизни, может стоить всей жизни...", - когда-то говорил мне папа.

Сейчас я еду в поезде Москва-Одесса. Теперь я знаю, что разум может подсказать чего следует избегать, и только сердце говорит, что следует делать. И я слушаю свое сердце, оно шепчет: "Он все еще любит тебя и все простит..."

Кувшинка

   

     

Помнишь?

Летние романы… Они, как молнии в ночном небе, вспыхивают в самый неожиданный момент, захватывая нас врасплох в порыве яркой страсти, а потом так же внезапно гаснут, оставляя лишь красивые воспоминания о безумно счастливых днях, проведенных на побережье Любви…

Ты помнишь ту ночь на берегу моря? Пустынный пляж. Никого вокруг. Темнота готова поглотить нас. И только одинокий фонарь в конце уходящего вдаль пирса освещает кусочек этого ночного действа. А еще звезды! Они настолько великолепны, что невозможно оторвать взгляд. Где-то у линии горизонта черная гладь воды сливается с чернотой неба так, что граница становится почти неразличимой, и кажется, что море и небо одна стихия, в которой тонут яркие крупные звезды, своим сиянием пробуждая самые глубоко спрятанные чувства, самые далекие надежды, самые тайные мечты.

Ночи в июне холодные. Особенно в непогоду. Море волнуется и своим гулом слегка трогает глубокую тишину нашего уединения. Мы сидим на самой дальней скамейке пирса, с обеих сторон чуть слышно плещутся высокие волны, иногда долетая до наших ног и оставляя на пирсе мокрые темные следы.

Это такое удивительное ощущение безмятежного спокойствия. Мы как будто одни на этой планете, наедине с вечностью. Все проблемы, тревоги и печали - в другой жизни, а сейчас мы словно стали частью этого волшебного единства природы, которое, начавшись с последнего луча уходящего солнца, с рассветом превратится лишь в воспоминание об этом таинственном мире, где нас окружает невыразимо красивая звездная ночь и гордое непокорное море с возникающей то и дело в разных местах пеной внезапных волн. А белый диск луны своим печально-безмолвным очарованием и искрящейся по темной поверхности воды дорожкой света дополняет это таинство легким призрачным шармом.

Ты со мной рядом такой родной и близкий в эту минуту, что хочется сидеть вот так всю жизнь. В твоих объятиях мне легко и уютно. Не надо ни о чем думать, переживать, беспокоиться. Наше молчание нарушает лишь тихий шепот волн. И пара чаек летает у самой кромки воды, через минуту взлетая ввысь и снова опускаясь, но ни на миг не разлучаясь друг с другом. Возможно они, как и мы, странники в этом случайном мире, встретились сегодня на маленькую вечность, чтобы завтра расстаться навсегда…

Помнишь, как днем мы бежали по этому самому пирсу, взявшись за руки и расправив свободные руки, как крылья навстречу ветру и волнам, захлестывающим пирс и оставляющим крупные ледяные брызги на наших ресницах и волосах? Море штормило, а мы подобно двум свободным чайкам готовы были взлететь в холодное безграничное небо и раствориться в его бесконечных просторах.

Потом, обнявшись и стоя на самом краю у воды, мы долго смотрели на зеленую морскую глубину, притягивающую как магнит и увлекающую к себе на дно.

Казалось, стоит сделать один шаг, и бушующая природа заберет нас к себе, увлечет в своем диком танце. Буйство природы завораживало. Волны не на шутку разыгрались, вдохновляемые усиливающимся ветром, от которого шумело в ушах, и мурашки бежали по коже. Мы представляли себя пассажирами Титаника, и почти готовы были увидеть вершину гигантского айсберга впереди.

Тогда я впервые взглянула в твои глаза и, уловив ответный взгляд, почувствовала где-то внутри что-то непередаваемое и необъяснимое. Мы только что познакомились, а мне казалось, что я знаю тебя очень давно. Ты негромко молчал, а твои глаза говорили все за тебя. Губы коснулись губ в страстном взаимном порыве. А наши души слились в единое чувство неземного счастья.

А помнишь, как мы валялись на горячем песке, измазав друг друга кремом от загара под лучами июньского солнца, как с разбега ныряли в ледяную воду и бежали греться чем-нибудь горячительным? Мы любили друг друга с первой минуты, так сильно, безудержно и страстно, что предстоящее расставание казалось какой-то нелепостью, ошибкой, глупой случайностью. Ты просил меня не грустить и говорил, что не приедешь ко мне только, если умрешь, а сам курил без перерыва и не знал, как сможешь жить без меня. А я прятала слезы под стеклами темных очков и смеялась над твоими шутками, уже зная в глубине души, что буду безумно скучать и верить, что мы обязательно снова будем вместе.
Когда-нибудь…

Еще не расставшись, мы уже скучали друг по другу. По нашим ночным прогулкам, по нашим молчаливым разговорам, по нашему побережью контрастов, где сегодня солнце, завтра шторм, сейчас смех, через минуту слезы. По этой безумной свободе, где только ты и я и звездное небо над головой. Я зарыла в песок твои часы, но не получилось остановить время. Отдала тебе часть своей души, но не сумела победить обстоятельства. Закрыла глаза, но не смогла увидеть мир без тебя.

Наше последнее ночное свидание. Последняя ночь вместе. Не нужно слов. Ведь сегодня разговаривают наши души. Природа волнуется вместе с нами: море неспокойно, ветер порывист, а звезды падают то здесь, то там. Мы не загадываем желаний сегодня, потому что только одно желание сейчас в наших сердцах. Только одного хотим мы в эту ночь - чтобы она не заканчивалась никогда. Но не в нашей власти изменить этот мир. Темнота отступает постепенно и неизбежно, уступая место первым проблескам розовеющей зари. А мы глаза в глаза, ладони в ладонях встречаем неистово великолепный и безнадежно прекрасный наш последний рассвет.
- Я буду очень скучать.
- Я тоже.
- Мы еще увидимся?
- Конечно. Я буду самым счастливым человеком, когда мы встретимся.
- Не ты один.

Много дней и ночей пронеслось с тех пор целая жизнь без тебя. До сих пор в моем телефоне хранятся твои сообщения о том, что мир без меня пуст, что твое сердце и душа со мной, что ты невыносимо скучаешь. Хранишь ли ты мои? Я все время жду, что мой мобильный зазвонит, и я услышу твой голос, такой родной и близкий. Хочешь ли ты услышать мой? Где бы ты ни был, часть моей души всегда с тобой, скучает, думает о тебе, вспоминает твою улыбку. Что бы ни случилось, я никогда не забуду наши несколько дней безоблачного счастья, пусть недолгого, но настоящего, оставившего в наших сердцах глубокий незаживающий след, и нашу любовь, яркую и чистую, как прозрачная гладь океана. Любовь, которая всегда с нами.
А ты? Помнишь?

Мари